Все о людях ВКонтакте
Индия
Chandigarh
Юрий
Медведей
из_рода
мужской
5 сентября 1984
39 лет
01 июня 2024 в 08:25
android
нет
Свободный мыслитель
да
нет
да
136
166
11
186
3
58
17
34
Школа №80, 1991 – 2001
ГПА 2006
Филология
женат
Но и она и он принадлежали миру, от которого в данный момент я был избавлен. Мир множества "я", времени, моральных суждений и утилитарных рассчетов, мир (а именно эту сторону человеческой жизни, помимо всего прочего, мне хотелось забыть) самоутверждения, самоуверенности, переоцениваемых слов и идолопоклоннически почитаемых мнений. Somebody told me it was just too late And the world's sealed up like a tomb But in this very crypt the living still kick against the mortar till the air comes through Am I on my own Won't you come along with me We could be the ones To find a place that's free
хоккей, джиу-джитсу, боевые искусства
Хеллер, Кавабата Ясунари, Т. Капоте, Честертон, Грэм Грин, Оруэлл, Ильф и Петров, Буковски, Д.Керуак, Кнут Гамсун, Х.Селби, К.Г.Юнг, 100 Лет Одиночества, О. Хаксли, Т. Уайлдер, Сартр, Будда
Operation Ivy, Common Rider, Classics of Love, 16 Horsepower, Modest Mouse, Norah Jones, Pogues, Levellers, Nick Cave, President of the USA
Прекрасная вещь – довольство, безболезненность, эти сносные, смирные дни, когда ни боль, ни радость не осмеливаются вскрикнуть, когда они говорят шепотом и ходят на цыпочках. Но со мной, к сожалению, дело обстоит так, что именно этого довольства я не выношу, оно быстро осточертевает мне, и я в отчаянии устремляюсь в другие температурные пояса, по возможности путем радостей, а на худой конец и с помощью болей. Стоит мне немного пожить без радости и без боли, подышать вялой и пресной сносностью так называемых хороших дней, как ребяческая душа моя наполняется безнадежной тоской, и я швыряю заржавленную лиру благодарения в довольное лицо сонного бога довольства, и жар самой лютой боли милей мне, чем эта здоровая комнатная температура. Тут во мне загорается дикое желание сильных чувств, сногсшибательных ощущений, бешеная злость на эту тусклую, мелкую, нормированную и стерилизованную жизнь, неистовая потребность разнести что-нибудь на куски, магазин, например, собор или себя самого, совершить какую-нибудь лихую глупость, сорвать парики с каких-нибудь почтенных идолов, снабдить каких-нибудь взбунтовавшихся школьников вожделенными билетами до Гамбурга или свернуть шею нескольким представителям мещанского образа жизни. Ведь именно это я ненавидел и проклинал непримиримей, чем прочее, – это довольство, это здоровье, это прекраснодушие, этот благоухоженный оптимизм мещанина, это процветание всего посредственного, нормального, среднего.
Добросердечие